Едва ли не каждая вторая картина европейских ориенталистов, живописующих утонченные удовольствия Востока, представляет прекрасных одалисок с музыкальными инструментами в руках. Эти образы перекочевали и в ориентальную фотографию колониальной эпохи. При том, что на исламском Востоке и по сей день продолжает бытовать мнение о греховности музыки, на протяжении многих веков именно мусульмане были здесь мировыми законодателями мод и в музыкальной теории, и в практике. Об этом свидетельствуют, например, испанские названия лютни, гитары и литавр, имеющие арабское происхождение. Арабские теоретические работы по музыке активно переводились на латынь. Музыкальная практика арабов была активно воспринята менестрелями, профессиональными поэтами-музыкантами европейского Средневековья и раннего Возрождения.

В исламской культуре для обозначения музыкальных явлений часто используется понятие сама‘. По большей части так называются духовные практики, например, молитвенный ритуал суфиев, который может включать пение, игру на музыкальных инструментах, декламацию молитв и стихов, танец… Важно, что музыкальная форма так или иначе обнаруживается в значительной части исламских ритуалов. Это касается и азана, призыва на молитву, и рецитации Корана, важнейшей части различных богослужебных практик.

Музыка мусульманского Востока — это многовековое сосуществование и взаимообогащение множества очень разных этнорегиональных и локально-исторических традиций. Здесь очень важен многозначный термин макам, который в своем множественном числе (макамат) может обозначать и совокупность этих традиций при всём различии частных и специфических особенностей каждой.

Материалы, связанные с русской ориентальной музыкой необычайно интересны. Еще в 1816 г. И. В. Добровольский (1780-90-е — 1851), прибывший в Астрахань за десять лет до того вместе с архиепископом Анастасием в качестве регента церковного хора, организовал издание «Азиатского музыкального журнала», посвященного исключительно музыкальной культуре Востока. Всего вышло восемь номеров этого журнала, где содержались ноты, тексты и переводы песен восточных народов. В России на ориентальную тенденцию откликаются, в частности, А. И. Серов («Юдифь»), И. А. Римский-Корсаков, («Антар», «Восточный романс»), А. Г. Рубинштейн («Демон»). Нельзя не вспомнить и о блестящих ориентальных балетных постановках («Баядерка», «Египетские ночи», «Половецкие пляски», «Клеопатра», «Шехерезада», «Ориентали», «Трагедия Саломеи», «Пери», «Синий Бог», «Соловей»…). Петербургская музыкальная школа осознанно тяготела к образам Востока, условного и реального, исторического и этнографического. Вообще, интерес к «восточному», как к «экзотическому», типичен для многих романтиков, однако в России музыкальный ориентализм обретает большую конкретность, и Восток оказывается представленным подлинными музыкальными темами, ритмами и тембрами. Достаточно вспомнить фортепианную фантазию «Исламей» М. А. Балакирева или симфоническую поэму «Шехерезада» Н. А. Римского-Корсакова. Традиции композиторов-ориенталистов были широко подхвачены в советское время, когда в союзных республиках были созданы самобытные музыкальные школы.

С появлением первых звукозаписывающих аппаратов связаны и первые в России попытки записи традиционной музыки исламских народов. О величии проделанной работы свидетельствует фонограммархив, который находится в Пушкинском доме. Сегодня это одно из ведущих этномузыковедческих хранилищ мира. Его цель — хранение звуковых материалов отечественного народоведения, систематическая запись образцов фольклора и их изучение, пропаганда через издания (в том числе звуковые). Здесь же можно найти и трофейные копии записей Берлинского  фонограмархива (Berliner Phonogramm-Archiv), который в конце 1944 — начале 1945 г., был эвакуирован в Москву и возвращен в ГДР в 1958 г. Самая предварительная работа с этими коллекциями показала, что здесь исследователей ждут удивительные находки. Не менее важна и коллекция валиков с записями фольклора, осуществленными в 1920 и 1930-е гг. Несомненно интересно и богатое собрание грампластинок, выпущенных в советские годы. И это — лишь одно из профильных собраний города и страны.

Одним из приоритетных направлений, предусмотренных научной программой нашего Музея, является изучение музыкальной культуры исламского мира, поиск, оцифровка и публикация произведений музыкальной культуры исламских народов. Мы надеемся здесь на сотрудничество и научную кооперацию как с ведущими специалистами-музыковедами, так и с профильными учреждениями.

В качестве иллюстрации использован фрагмент работы «Странствующий хафиз» (1926 г.) выдающегося мастера советской документальной фотографии Георгия Анатольевича Зельмы (1906—1984).